2014-02-06

Главный детский онколог против лечения за рубежом

Пресса активно обрушилась на высказывание главного детского онколога Владимира Георгиевича Полякова по поводу деятельности благотворительных фондов, отправляющих инкурабельных детей на лечение за рубеж. Из года в год почти в каждом интервью Поляков обосновывает своё мнение по этому вопросу, с которым, кстати, соглашается 99,9% онкологов, взрослых и детских. Возможно, в позитивном свете единения россиян при сборе средств на лечение поп-дивы, вдруг обратили внимание именно на традиционное высказывание уважаемого специалиста: «Если отечественная медицина признала ребенка инкурабельным, значит он реально инкурабельный… Отправить ребёнка за границу, чтобы он вернулся здоровеньким, – это сказки всё, спекуляции. Родители должны вначале проконсультироваться с врачом. Если ребёнку могут помочь за границей, мы сами об этом скажем, что у нас нет таких методов лечения, а там-то и там-то они есть».
В конце декабря в интервью АиФ  Владимир Георгиевич перечислил случаи оправданного выезда на лечение: в бельгийский центр - для пересадки ребёночку чужеродной печени, во французский - на радиоактивный йод при нейробластоме, на тотальное облучение. Только для того, что не разрешено законом или не делается в России. Благотворительные фонды очень помогают и полезны при срочной необходимости в дорогостоящем лекарстве, временно отсутствующем в аптеке стационара или имеющемся в недостаточном количестве. И именно по этому вопросу врачи детских онкологических отделений, и возглавляемого Поляковым тоже, успешно взаимодействуют, что он всегда с благодарностью отмечает в беседе.

Ни для кого не секрет, что фонды существуют на собранные для лечения средства. Никто не работает даром, ибо это Трудовым Кодексом трактуется как запрещённый в Отечестве «труд принудительный». Есть, конечно, волонтёры, но все постоянные сотрудники - на реальной заработной плате. На первоначальную организацию и раскрутку благотворительного бизнеса деньги, как кредит, получают от «хозяев» идеи, но постоянно никто фонды не содержит, они зарабатывают на собственную жизнь сами, отдают долги за старт-ап и приносят прибыль «спонсору». Имени реального «хозяина» фонда никто никогда не раскроет – это правило игры, при нарушении коего можно «загреметь под фанфары» на скамью подсудимых.

Реально обижает главного онколога то, что во всех случаях выезда маленького пациента на заграничное лечение, родители и служители-благотворители ссылаются на обещанную «гарантию излечения». Ни один разумный и ответственный врач, наш или иностранный, никогда не даст 100% гарантии, тем паче излечения. Но родители слышат только дистрибуторов медицинской услуги, которым очень важно получить деньги и поддержать имидж благотворителей, спасающих в самой безнадёжной ситуации. Без такого имиджа копейки в фонд не поступит. И что интересно, даже после стандартного первичного лечения за рубежом, когда прогноз «как бог на душу положит», родители уверены в абсолютном излечении, и размещают на сайте фонда благодарственные письма с обязательным упрёком, что российские врачи им не обещали такого блестящего результата. Зачастую после таких обещаний, который трудно сдержать у онкобольного начинается депрессия. В таких случаях становится необходимой профессиональная психологическая помощь. Если вы не доверяете психологам государственных учреждений, то есть частный психолог тут.

Возможно, обыватели не обратили внимания на распределение средств, собранных для лечения Жанны Фриске. Годовое пребывание в одной из американских клиник обойдётся больной в 114 тысяч долларов, а врачебное наблюдение — 21 тысяча долларов. Что-то не упоминается сотен тысяч долларов за один курс, на сайтах фондов только на один блок лечения больного малыша редко собирают меньше 300-500 тысяч долларов или евро, и чем хуже терапевтическая перспектива, тем больше сумма. Если пребывание и наблюдение в совсем недешёвой нейрохирургической клинике взрослого оценивается ежемесячно в 11,5 тысяч долларов, то зачем баснословные средства собирают на паллиативное лечение маленького инкурабельного пациента.

Вот и посчитайте, сколько собранных милосердными денег можно было потратить на лекарственные препараты для ещё живущих, а не выбросить «на один шанс», который российские врачи сочли совершенно бесполезным. Главный детский онколог не знает ни одного случая излечения инкурабельного больного в заграничной клинике, некоторое продление жизни не считается. Присоединяюсь, не знаю ни одного случая излечения взрослого. Неприятная правда, но правда. А оправдание, что больной имел шанс, и надо было им воспользоваться – совсем не дорога к победе над болезнью, а кратковременное зависание над пропастью. А дальше – смерть, но очень дорого оплаченная смерть.

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Related Posts Plugin for WordPress, Blogger...